Из выступления губернатора Алтайского края Александра Карлина на XYI съезде фермеров Алтая (6 апреля 2007 года, Барнаул)
… Многие цифры, которые звучали сегодня, действительно впечатляют. Они характеризуют вклад фермеров не только в экономику нашего региона. Ваша работа заметна уже не только у нас на Алтае. Ее отмечают и на федеральном уровне, что свидетельствует о том, что фермерство в Алтайском крае выходит на новый качественный этап своего исторического развития. Приобретает характеристики, значимые с точки зрения перспектив социально-экономического развития края и России в целом. Я думаю, совершенно правильно, что сегодня мы сосредоточились не только на текущих проблемах, но и говорим о перспективах.
Здесь хотелось бы остановиться на следующих проблемах, которые считаю актуальными.
Прежде всего, это проблема преодоления раздробленности и преобладания в структуре фермерских хозяйств мелких, которые имеют незначительную по своему объему площадь. Ведь что мы имеем? Всего 14 фермерских хозяйств края имеют посевную площадь от 5 до 10 тысяч гектаров. 123 фермера (это 2,5% от общего числа) имеют земли от 1 до 5 тыс. га. 378 – от полутысячи га. Значительное большинство хозяйств имеют наделы от 101 до 500 га, а 2224 фермера, как я понял, живут и работают в Краснодаре, поскольку у каждого из них площадь сельхозземель меньше 100 га.
Проблема укрупнения фермерских хозяйств (мы говорили с вами об этом в прошлом году) имеет целый ряд вполне конкретных последствий. Первое заключается в возможности встраивания крупных фермерских хозяйств в современные экономические отношения. Речь идет в первую очередь о возможности обращения к кредитным банковским ресурсам, о формировании залоговых ресурсов и других форм обеспечения банковских кредитов.
Есть проблемы и с грамотным ведении растениеводческой отрасли, использовании современных севооборотов, применении современной техники с ее форматами, производительностью и так далее. Совершенно очевидно, что обсуждаемая нами часть маленьких фермерских хозяйств совершенно не вписывается в эти рамки и исторически постепенно изживает себя. Я не имею в виду такие формы ведения хозяйства, как овощеводство и другие немассовые, специфические направления. Я не исключаю, что мелкое фермерство можно рассматривать в качестве сопутствующих видов бизнеса, например, для обслуживания туризма (производство продовольствия, иные услуги для туристов). Но это скорее исключение, а не правило.
Я не говорю о том, чтобы решать сегодня эти вопросы механистическим или административным образом. Мы не намерены кого-то насильно объединять и укрупнять. Считаю, что здесь логику поведения должны подсказать людям нормальные экономические законы. Как бы то ни было, мы должны осознавать, что нормальные экономические результаты не могут быть обеспечены в таком микроскопическом ведении хозяйства.
Эффективное использование земли становится для нас проблемой номер один. К сожалению, мы по-прежнему имеем факты выпадения земли из сельхозоборота, из пахотного фонда. Я завтра выезжаю в Косихинский район. Там работает известный всем вам фермер Устинов, который достигает отличных результатов. С Устиновым все хорошо, но я так думаю, что мы должны в крае не только больше пшеницы выращивать, но и больше таких, как Гуков, Григоренко и Устинов (ведущие фермеры Алтая – Ред.).
На территории Косихинского района, где простаивают солидные площади земли, можно смело пару таких же Устиновых развести, потому что 25000 га в прошлом году не распахивалось и не засевалось. Причем речь идет о прекрасной пашне. Это район контрастов. Если мы говорим, что фермерство у нас развивается с точки зрения наращивания его количественных параметров, то, к сожалению, оно развивается за счет того, что заходит на сельхозугодья, которые ранее обрабатывались коллективными хозяйствами. А на тех территориях, где когда-то уже была пашня, можно увидеть мелкий лес.
Я думаю, и такая задача ставится перед главами районов, управлением сельского хозяйства, решать эту проблему нужно и не когда-то, а в течение этого сельскохозяйственного года. Мы должны все эти залежи поднять, ориентировать на это в том числе и фермеров. Ориентировать в первую очередь экономическими средствами. Я не исключаю, что за аренду таких возвращенных в сельхозоборот земель может быть установлена либо символическая либо близкая к нулевой ставка арендной платы. Но для того, чтобы эту землю возродить, вернуть ее в сельскохозяйственную деятельность, нужно понимать, что на определенном этапе будут издержки. С другой стороны, я не исключаю, что мы разработаем механизм поддержки тех хозяйств, которые будут заниматься брошенными землями. Независимо от их формы собственности. Наиболее радикальное предложение – возродить государственную краевую награду за освоение залежных земель (смех в зале). Но я считаю, что до этого мы должны разработать какой-то «черный приз» для тех, кто допустил этот позор.
Теперь о проблеме преодоления моноотраслевого подхода. Вы работаете практически на каждом четвертом обрабатываемом гектаре в крае. 23% посевов в прошлом году – это фермерские посевы. Соответственно по обмолоту зерновых и производству другой продукции цифры уже приводились. Но по продукции животноводства ваши позиции значительно слабее. А ведь животноводство тоже существует не в воздухе, оно работает на земле и за счет земли.
Сегодня мы не рассматриваем фермерство как институт выживания определенной части сельского населения. Вы эту задачу уже решили. Сегодня мы видим в фермерстве инструмент развития села, а говорить о развитии села – это говорить в первую очередь о занятости сельского населения. И занятости круглогодичной. А такую занятость может обеспечить, в первую очередь, животноводство. С другой стороны я бы убедительно хотел просить вас рассматривать себя не как явление самодостаточное и изолированное. Село у нас и фермеры на селе работают в крае.
Когда мы говорим о животноводстве, мы не должны, извините, тупо сравнивать рентабельность животноводства и растениеводства. Тем более, в пределах одного благоприятного для зерновой отрасли года. Это неумно и нечестно по отношению к другим. Что такое животноводство? Это, во-первых, занятость на селе. Прежде всего – женская занятость. У нас, к сожалению, алкоголизм на селе все чаше получает женское выражение лица. Кроме всего прочего, это отражается и на рождаемости, а значит и на нашем будущем.
Животноводство - это отрасль переработки и пищевые отрасли. Это судьба крупных населенных пунктов и малых городов, проблемы их существования и рабочие места в них. Поэтому когда мы говорим о животноводстве, речь идет не только о селе, но и о промышленности, которая имеет большой потенциал и большую перспективу для развития. Мы все будем делать для того, чтобы поднимать мясо- и молокоперерабатывающую промышленность. На правительственном уровне (и министр сельского хозяйства это очень хорошо понимает) будут предприняты шаги для того, чтобы таможенными механизмами сократить и ограничить импорт пищевой продукции в нашу страну. Таким образом создать возможности для сохранения и развития отраслей у нас. Но мы можем оказаться в положении, когда государство эти вопросы решит, а мы на Алтае можем потерять то, на чем пищевая, молочная и мясоперерабатывающая промышленность стоит. Поэтому нужно это иметь в виду.
Здесь же сегодня говорили о программе развития свекловодства. И соответственно – сахарной промышленности. Ее тоже следует рассматривать не только как программу селян. Это программа, которая важна для нескольких крупных населенных пунктов, где действуют сахарные заводы. И у нас очень хорошо совпало в Павловском районе, где в районе работает завод, и в том же в районе в прошлом году было посеяно около 4000 га свеклы. По прошлому году получен весьма приличный урожай. На каждом таком заводе работает по несколько сот человек. К примеру, Алейский сахарный завод обеспечивает еще и жизнедеятельность целого поселка, отапливает его. К тому же свекловодство на Алтае – это и обеспечение населения края своим, более дешевым сахаром. Завозной сахар – более дорогой. Посредством этого мы нашему не самому богатому в стране населению тоже какую-то поддержку оказываем.
Следующий вопрос – государственная поддержка. Не так давно я был в Усть-Пристанском районе. Подходит ко мне субъект весьма потертого вида, каких чаще всего можно наблюдать в районах железнодорожного вокзала за сбором стеклотары. И этот субъект начал настоятельно требовать ускорения выплаты ему субсидий, поскольку жить ему больше не на что. А по исходившему от него запаху я понял, что некоторые жизненно-важные препараты ему было необходимо принять в ближайшие полчаса. Из разговоров с жителями села, с главой и специалистами районного управления сельского хозяйства я узнал, что этот человек еще в начале 90-х годов получил от нескольких членов коллективных хозяйств земельные паи общей площадью около 200 га. При этом никогда не имел нормальной техники, различными правдами и неправдами, где за бутылку, где за небольшие деньги, арендовал технику, засевал эти площади чем придется. А последние несколько лет засевал гречихой, которая сегодня переходит уже в иное качество.
Развивать далее фермерство в таком виде мы не намерены. Я думаю, что в этом мы с вами, здесь присутствующими, которые представляют все же лучшую часть фермеров Алтая, совпадаем в своих целях. Такие лица, именующие себя фермерами, только дискредитируют вас, ваше движение и принижают вашу общественную вашу общественную и социально-значимую роль.
… Давайте договоримся о следующем. Тут было очень интересное выступление о том, чтобы фермерам все было по потребностям. Но, как вы все знаете, по потребностям мы вообще никогда не жили. Когда-то жили по труду, а потом рассчитывали, что по потребностям будем жить когда-то при коммунизме. Теперь, как мы все понимаем, этого не будет никогда. Когда речь идет о государственной поддержке, то мы должны понимать, что государство поддерживает наиболее актуальные на сегодняшний момент направления. В прошлом году в крае, по экспертным подсчетам, в общей сложности было приобретено сельскохозяйствнной техники на сумму около 3,5 миллиардов рублей. Если мы механически заплатили из бюджета бы по 20% за всю технику, то на это потребовалось бы 700 миллионов. А краевой бюджет предусматривал только 120 миллионов. Вместе со смежными программами – около 200 миллионов. Совершенно очевидно, что мы должны были подумать над тем, а что же мы собственно поддерживаем? И в этом году в известное постановление № 86 зерновые комбайны не попали. Чиновники - это, конечно, особая человеческая порода. Они пишут зловредные бумаги. Но, поверьте, я не тот, кто подписывает их, не читая. И даже вот Иван Иванович (Лоор, начальник Главного управления сельского хозяйства администрации края – Ред.) подтвердит вам, что бумаги приходится не раз и не два переделывать. Поэтому я прекрасно осведомлен обо всем, что обозначено в 86-м постановлении. Мы неоднократно эти проблемы обсуждали и на этот хозяйственный год определены те приоритеты, которые определены. На сегодня актуально развивать свекловодческую отрасль, животноводство. Потому что нужно поднимать село.
Я не хочу нагнетать страсти, но, тем не менее, иногда, подъезжая к какому-нибудь населенному пункту, испытываю довольно тревожные ощущения. Я сейчас расскажу, а вы со мной согласитесь: разруха очень часто просто тотальная, как будто ворог прошел по нашей земле. Гвоздя свежего не найдешь. Не говоря уже о доске прибитой. И вот на этом фоне одно-два–три строения – добротные. И жилая тема решена по современному, и производственная, и надворные постройки… И все мы знаем, чей это двор. Не будем заниматься литературщиной, объясняя, как и почему это произошло; кто трудолюбивый, а кто нет… Причины такого контраста, наверное, разные. Но я убедительно прошу вас, уважаемые фермеры, задуматься позволяют ли нам эти контрасты спокойно думать о своем будущем? Не снимая сегодня этих контрастов, на заботясь о тех людях, которые живут вместе с вами и по тем или иным причинам оказались в сложнейшей жизненной ситуации, не заботясь о них, не помогая им (я не имею в виду «помогать» их иждивенческим настроениям, а в хорошем смысле), мы не можем говорить о своем спокойном существовании, о будущем своем и своих детей.
И поэтому, я думаю, в этом смысле аудитория меня сегодня понимает. Мы должны в этом плане задумываться о судьбе своего бизнеса (а это бизнес в хорошее смысле этого слова). О судьбе своей земли.
Здесь вот говорили о справедливом или не очень справедливом подходе в выделении земельных паев. А вы мне сейчас скажите: кто должен ездить на тот участок, который расположен за 25 километров от села? Я вам отвечу, что, скорее всего, никто не поедет. Ну и что? Поэтому в этом смысле я считаю, что фермерство встало у нас на ноги. Это не означает, что мы сегодня должны фермерство подкашивать, возлагая на него тот груз социальной ответственности, который оно не в состоянии выдержать. Но я так думаю, что 16 летний возраст (столько насчитывает история фермерского движения на Алтае. – Ред.) – это уже та пора, когда молодой человек берет на себя труд потяжелее, уже и за старшее поколение.
Поэтому, что касается вопросов государственной поддержки, я должен сказать, (и вы не сможете меня в этом упрекнуть): никакой дискриминации в отношении фермеров допускаться не будет. Вы будете получать господдержку по полной программе. Я вам даже скажу, что в прошлом году вы ее получили непропорционально больше, если говорить по посевным площадям. Площадей у вас 23 процента, а господдержки на растениеводческую отрасль вы получили 36 процентов. В этом смысле все нормально. Давайте заниматься животноводством и поддерживать мы вас будем.
В прошлом году фермеры заплатили 36 миллионов рублей налогов. А только из бюджета получили 4 миллиона. Я не говорю уж о том, что фермеры получают все формы социальных услуг: здравоохранение, образование и т.д. А мы в крае в прошлом году впервые своих собственных заработанных краем доходов получили больше половины от всех доходов бюджета - 51%. Впервые в постсоветский период. А в этом году своих доходов в крае будет 53%. Вас мы пока этой задачей не обременяем. Но мы вас призываем быть социально ответственными, думать и заботиться о своем будущем и будущем своего бизнеса. И своих детей.
Сегодня фермерская отчетность носит, скорее, символический характер. Мы с вами работаем на веру: как вы себя в этом отчете изобразите, так мы вас и воспринимаем. Другое дело, что в нашей ментальности с одной стороны распространен подход прибедняться и скромничать. Хотя существует и другая крайность: мы любим говорить о себе много хорошего, но это происходит чаще после известных процедур в доброй компании. Особенно, когда в этой компании нет налогового инспектора. Поэтому я вас хочу попросить поработать вместе и разработать форму информирования нас о своей деятельности в той периодичности и объеме, в которой вы все посчитаете нужным и договоритесь. Это будет совершенно добровольная тема, мы никого не намерены принуждать. Но если эта информация будет к нам поступать, мы будем ей пользоваться, для того, чтобы более четко выстраивать свою политику в отношении фермерства.
…С проектом резолюции съезда я ознакомлен. Те предложения, которые вы в наш адрес высказываете, вполне оправданны. По отдельным из них я уже сейчас могу сказать, что они будут реализованы. К примеру, об информационном обеспечении фермеров. Мы эту тему информационного сопровождения включим в формат нашего бизнес-инкубатора.
Что касается вопросов скромной финансовой поддержки вашего движения, я думаю, что мы тоже это решим. Это будет скромная символическая поддержка, которая направлена будет на то, чтобы вы не чувствовали себя хуже, не думали, что мы к вам относимся хуже, чем к кому-либо другому. У меня два сына росли, и когда день рождения был у одного, приходилось всегда покупать подарок другому, потому, что ребенку не объяснишь, почему одному дарят подарок, а другому – нет. В этом смысле рассматривайте эту помощь как проявление отеческой заботе о фермерах. Ну и если уж вы собрались идти во власть, имейте в виду, что это тоже дело непростое. Это еще более сложное дело, чем ведение земледелия на Алтае. А край наш, как вы знаете, – зона рискового земледелия. И когда во власть пойдете – не забывайте о нас. Спасибо. |
